Суд назначил Змитру «сутки», а на следующий день из камеры его привезли работать на мусорном полигоне. Он рассказал «Медиазоне» про заныривания щучкой в «срань-гору», охоту на железо и медь и соревнования за сигареты. Получил сигарету на работе — но как ее пронести в камеру, если впереди «шмон» и приседание голышом? Есть способ.
Имя героя изменено.
Силовики пришли к Змитру утром и сказали, что он «должен догадываться», почему его задерживают. Ему велели дать пароль от компьютера и телефонов — Змитер согласился. Единственное, с чем был «затык», так это с мессенджером Signal — он забыл пароль, но смог разблокировать его через отпечаток пальца. Дошло до шутки: «Пойдем на кухню, будем тебе пароль отрезать».
В РУВД Змитра передали местному лейтенанту. Тот застегнул за спиной задержанного наручники, так он просидел 40 минут, пока сотрудник составлял протокол. В нем было написано, что Змитер пришел в участок, ругался матом и размахивал руками (статья 19.11 КоАП — «Мелкое хулиганство». — Прим. «Медиазона»).
«Там „высокий суд“, а тут ссут в бутылку»
До 5 часов дня Змитер просидел в «гадюшнике» — так он называет актовый зал РУВД. Помещение без окон, куда можно уместить под сотню человек. Вместе с 20 мужчинами он ожидал там приговор. Половина из них до суда отсыпалась, в зале пахло «перегаром и ссаками».
Один из ожидающих проснулся и спросил у сотрудника, когда можно сходить в уборную. Тот предложил потерпеть. Мужчина взял бутылку с водой, которую периодически приносили для всех, немного отпил и начал туда мочиться.
«Майор сидит, оформляет дела, говорит: „Бл**ь, ты одупляешь, где находишься?“ А тот отвечает: „Старшой, это же лучше, чем лужу вытирать“. А могло бы быть во время суда по Skype. Там человек „высокий суд“ говорит, а человек сидит сзади и в бутылку ссыт», — говорит Змитер.
Многие дела отправляли на доработку. Среди них было заявление на мужчину, который после зарплаты выпил, ругался и ударил жену. До суда она успела принести заявление на примирение. Другой мужчина перебрал в местном кабаке — в протоколе было написано, что он «бурно жестикулировал» и случайно выбил у официанта поднос с водкой и пивом. На суде он сказал: «Наше предприятие является уникальным для города Минска, я не могу на „сутки“ ехать». Ему назначили 5 базовых штрафа (200 рублей. — Прим. «Медиазона») и освободили.
Змитер знал решение, которое примет суд, — лейтенант, составляя протокол, сказал, что «нет смысла его подписывать или не подписывать, соглашаться или не соглашаться». И подтвердил, что во время ареста Змитер будет на «проверке на предмет экстремизма».
Ведро, чтобы помыть голову, и пятна от укусов
При задержании Змитру разрешили спокойно собраться: взять зубную щетку, пасту и немного шампуня, теплые вещи.
«Менты, которые меня везли на „сутки“, не знали, за что меня задерживали, ну я особенно и не рассказывал. Отношение к обычным бичам, алконавтам, „мелким хищникам“ (арестованные по статье 11.1 КоАП — „Мелкое хищение“. — Прим. „Медиазона“) абсолютно лояльное: вывести за угол покурить или открыть автозак, чтобы воздух пошел», — вспоминает Змитер.
На Окрестина мужчина сразу обратил внимание на запах — санитарии там «очень мало», и нет рукомойника, вместо него труба из стены и ведро. В нем можно помыть носки, майку, а можно и голову. Несколько человек очевидно были с пятнами от укусов.
В четырехместной камере их сначала было девять. Двое были наркоманы с ВИЧ, работали на стройках. Еще один мужчина был осужден за хулиганство, потому что выпил и «повздорил с соседями». Другого бесправника задержали и предложили отсидеть 15 суток или выплатить 2500 рублей. Он решил, что лучше посидит.
«Срань-гора» и «торпеда» с сигаретами
На следующий день после задержания Змитра вывезли на работу, от которой нельзя было отказаться. Люди ему объяснили, что с Окрестина много куда возят — кто-то ездил убираться на Кальварийском кладбище, кто-то на плодоовощную базу в Лошице грузчиком, кто-то попал в Масюковщину, наводить порядок в мемориале Шталаг 352. Змитра отправили на мусорный полигон «Тростенецкий».
Его завели в бытовку у подножия «срань-горы» и предложили переодеться. Одежда была с плесенью и «подозрительными пятнами» — ее страшно было взять в руки. Женщины, которые были тут не первый раз, подсказали, что лучше переодеться, потому что после работы свои же не пустят в камеру и «попрут на прожарку».
«Особенно там с обувью проблема. На выходе сказали: „Шапочку не забудь, дурачок“. И показывают на гору — там просто тучи чаек. Без шапки поседеешь, называется», — вспоминает Змитер.
На работе было понятие «норма»: не выполнил — завтра будет двойная. Если не выполнишь и ее, то из обычной камеры переводили в приемник с бездомными.
«Поэтому когда начинается работа, они е**шат как черти. Мусоровоз выгрузил гору свежего, они туда просто щучкой ныряют», — вспоминает Змитер других работников.
Мужчины должны были грузить в мешки стекло, за смену нужно было натягать 12 таких мешков с бутылками и банками. Женщины занимались картоном или пластиком, потому что они легче. У одного из сотрудников предприятия Змитер попросил сигарету и заметил, что у него были две нераспакованные пачки сигарет «Минск». Он достал третью и ответил, что до 7 вечера ему «самому не хватит». Змитер подумал: «Ты три пачки до семи собираешься выкурить?»
Потом ему объяснили, что сигарету дают, если приносишь с помойки утюг или что-нибудь железное. За прибор с катушками меди получишь сразу три. «Кто с „суток“ не вылазит — эту схему знает. Если заезжает на работу, делятся на бригады. Часть е**шит как черти „норму“, а три человека — „сталкеры“ — поднимают груды говна, ищут что-нибудь „ценное“, чтобы заработать на сигареты», — рассказывает Змитер.
Более сложная схема — пронести эти сигареты на Окрестина. По ощущениям Змитра, вечером «стоит вонизм», потому что курят. При этом он не слышал, чтобы кого-то наказывали за сигареты: «Такая игра: смог пронести — молодец». Когда задержанные возвращаются с работы, их обыскивают и осматривают раздетыми, заставляют приседать.
Во время ареста у Змитра был конфликт с местным сидельцем, который досиживал за кражу больше чем 20 суток. Из-за статей к работе его не допускали. До этого сокамерник «немного быканул», потому что Змитер постирал носки и повесил их в «опасной близости» от тряпки, которой протирали стол. После работы он поругался со Змитром из-за того, что тот не привез сигареты.
«Я ему говорю: „Ты в курсе, какой там шмон?“ — „А на „торпеде“?“ — „А что такое „торпеда“?“ — „Берешь три-четыре, если сраки не жалко, можешь и пять, в пищевую пленку, заворачиваешь и, в зависимости от пола, прячешь“. — „И что, бл**ь, мои сырые носки в 30 сантиметрах от твоей тряпочки — и у тебя истерика, а из моей жопы сигареты курить, так это ништяк?!“ — „Так они же в пленке…“»
«Водички попил, думаю: „Пи**а“»
После того как Змитер насмотрелся в РУВД на «молодых шакалов, которые похожи на людей», он начал видеть милиционеров там, где раньше не замечал.
«Я сидел на кухне, во двор заезжает черный бус, тонированный, с нетипичными антеннами. Я понимаю, что телефона нет и жена на работе — даже сказать [о задержании] никому не смогу. А он медленно проехал и где-то через два подъезда останавливается. Я уже водички попил, думаю: „Пи**а“. Тут из подъезда выходят люди с венками. Это оказался катафалк. Никогда так не радовался чужому горю», — вспоминает он.
В Беларуси Змитру стало так некомфортно, что «можно мозгами е**уться». После освобождения он покинул страну через месяц — ждал, пока делали визу, чтобы «не просто через заборчик перепрыгнуть, а было более надежно».
